ЗНАКОТКАНОЕ ПОВЕДЕНИЕ И ЗНАКОТКАНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ (часть - 8)

С. Медведев, рассматривая "мир России" (или, как он пишет "текст Россия") через призму бодрийяровской концепции "симуляции", утверждает:" Россия обречена тексту, власти знаков. Ориентация отечественной культурной традиции на слово перерастает в зачарованность словом. В России силен соблазн текста, знака, видимости. Потемкинская деревня - специфически русский текст, нереферентная знаковая система. Его разновидность - "великая русская литература", реализующая большинство общественных и политических функций, замещающая невоплотившиеся институты...Иными словами, для семиотического пространства России была изначально свойственна нереферентная знаковость, принцип символического обмена ..., принцип симуляции. Соответственно, создавались предпосылки для формирования особого языкового состояния общества, основанного не на рациональной референциальности, но на все более проникающей роли символов и кодов. Сопротивляемость культурного организма симуляции была ничтожной. Всякий более или менее связный дискурс имел шансы на успех - и на власть, что вполне подтверждает история идейных течений в России конца 19-начала 20 века. (Медведев 1995, 35)26

Практической иллюстрацией данных утверждений может служить история воздействия на читателей (и российскую реальность) романа Н. Г. Чернышевского "Что делать?"

Это произведение было подчеркнуто "реалистическим". "Реалистическая эстетика понимала участие литературы в жизни как двусторонний процесс. С одной стороны, литература мыслилась как непосредственное и точное воспроизведение социальной действительности, максимально приближенное к эмпирическому объекту...С другой стороны, литература имела дидактическое назначение - предполагалось, что она оказывает прямое воздействие на действительность. В связи с требованием максимального сближения литературы и реальности художественный конвенции реализма включали в себя требование имитации отсутствия художественных условностей, или литературности" (Паперно 1996, 12)27

Данные принципы, на первый взгляд, полностью противоположны принципам "театрализации литературы" (см. выше), целью которой является преодоление границы между вымышленным и реальным миром, миром читателя и миром литературных персонажей. Однако, как ни парадоксально, "реалистическая" литература (в понимании Чернышевского и его современников) достигает той же цели, просто двигаясь с другой исходной позиции.

"Краеугольным камнем эстетики реализма был вопрос об отношениях литературы к действительности. В этом смысле реализм рассматривал себя как реакция на романтизм. Если романтизм настаивал на сознательном подчинении жизни искусству... и на эстетизации жизни, то, реализм, напротив, подчинил искусство действительности."(Паперно 1996, 12) Но для знакотканого мира безразлично, объявляется ли "реальность" "вымыслом" (как в проектах романтизма и постмодернизма, связанных с театрализацией театра и театрализацией жизни) или "вымысел" "реальностью" (как в проекте жизнестроительного "реализма"), ведь они ничем не отличаются друг от друга при взгляде с мета-позиции. И в том, и в том случае граница между "вымыслом" и "реальностью" стирается. Поэтому неудивительно, что "...эстетические принципы реализма имели своим следствием далеко зашедшее смешение литературы и реальной жизни. Поскольку в литературе видели максимально точное и прямое отображение действительности, мир литературы легко и охотно приравнивали к миру реальному. Не только реальные критики, но и их идеологические противники судили о вымышленных персонажах, как о живых людях, а о литературных ситуациях - как о подлинных жизненных позициях....Величайший парадокс реализма заключается в том, что реалистическая эстетика, декларировав принцип отличия искусства от действительности, вызвала экспансию литературы в жизнь, вполне сравнимую с той экспансией искусства, которая происходила в эпохи романтизма и символизма, которые сознательно ориентировались на слияние искусства и жизни."(Паперно 1996, 14)

Различие, однако, присутствует безусловно в позиции тех, кто осуществлял эти проекты. "Реалистический" проект художественной литературы исходил из целей, заключенных в повседневной реальности и использовал литературу для достижения этих целей, изменения реальности, воспитания "нового человека"28. "Новые люди" в России возникли как социальное явление в результате подражания вымышленным героям "Что делать?" и ряда других художественных произведений. Книги создавали новую "языковую игру".29 При этом подражающие не рассматривали эту "языковую игру" как театрализацию жизни, хотя со стороны она и могла представляться таковой.30 Скорей мы имеем здесь дело со сложной комбинацией сознательно-стратегического и бессознательного знакотканого поведения подражающих..

В случае постмодернистского проекта театрализации жизни (генетически связанного с романтическим и символистским) слияние вымысла и реальности может осуществляться (и часто осуществляется) с мета-позиции. а практической целью является перевод в мета-позицию других - зрителей и читателей, обучение их "метаязыковой игре".31

Литература к теме

1. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М. 1994.

2. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М. 1995.

3. Борхес Х. Л.

4. Вирилио П.

5. Дилигенский Г. Г. Историческая динамика человеческой индивидуальности.// Одиссей.1992. М., 1994.

6. Кальвино И. Если однажды зимней ночью путник...// Иностранная литература, 1994, # 4.

7. Коэльо

8. Ланге Б.-П., Барон А. Мультимедиа как зеркало будущего информационного общества // Среда, 1996, # 5-6.

9. Лем С. Сумма технологий. М. 1968.

10. Лотман Ю. М. Текст в тексте.// Труды по знаковым системам 14. (Ученые записки Тартуского университета Вып. 567). Тарту 1981.

11. Медведев С. Текст Россия // Среда, # 1-2, 1995.