"ОБРЕТЕНИЕ КИЕВСКОЙ РУСИ" (часть - 4)

Независимость лишь обострила старую и нелицеприятную традицию - междоусобные войны, которые ведутся теперь между Днепропетровском, Донецком, Одессой, Крымом, Харьковом, Львовом и Киевом. Возможность таких междоусобных войн заложена в самой нелицеприятной традиции этой территории - отсутствии развитой судебной власти. Обычно в истории Украины подчеркивают развитость законодательной ветви или исполнительной, и почти никогда - судебной. Кланам этой территории до сих пор кажется, что если заключить какое-то законодательное соглашение, признать наличие самих кланов на легальном уровне как партий, устроить худо-бедно работающую исполнительную ветвь власти, то распри прекратятся. Однако, и так было всегда, без действительно действенной судебной власти, междоусобицы вполне могут погубить любую государственность. Дело даже не в праве простого народа на справедливый суд. Дело в том, что элита общества без сильной судебной власти подвержена самораспаду на уровне государственности.

Схоластика и несамостоятельность науки и философии - то, что осталось в наследство от книжной учености Киевской Руси. Сковородизм - это явление изолированной мысли, оторванной и от институциональной науки, и от государства, и от диалога с мировой культурой, и от национального содержания, между прочим, и от языка. "Світ ловив мене та не впіймав" - возводится со временем в ранг жизненной стратегии многих мыслителей. Непойманность миром, неотмирасеготность признается как ценность. Сковородизм возникает как реакция на неспособность научных институтов производить развивающуюся науку на основании самофинансирования, на основании прагматичном, и не чурающемся "пойманности миром". Это свидетельствует о принципиальном падении той зародившейся еще в Киевской Руси "книжной" учености, отличной от живого развития науки и культуры, которая собственно и была повинна в неспособности справиться с задачей развития государственности и организации институциональной науки. Поэтому взять культуру Киевской Руси можно лишь совершенно иными, новыми и современными инструментами, и взять ее не как книжную ученость, а именно как культурное, символическое и архетипическое смысловое пространство.

Отсутствие какого-либо культивирования культуры как многомерного пространства - отличительная черта хуторской культуры. То, что всегда объединяло Украину, не было культурой. В лучшем случае это была национальная идея в виде в той или иной степени последовательной идеологии, а чаще всего даже национальная идея сводилась всего лишь к борьбе за украинский язык. Многомерность культурного подхода состоит в том, что культура не сводится к некоторому одному основанию - ни к государственности (как это пыталась сделать Россия устами Погодина), ни к национальному содержанию или языку, как это делают нынешние национально-сознательные элементы в Украине. Культура это намного шире и глубиннее, нежели это обычно себе представляют. И если государственные концепты не позволяют все историческую культуру интегрировать в современность, а некоторые периоды бесстыдно замалчиваются, то это и есть бомба замедленного действия и для государства, и для самой культуры.

Борьба за свою исключительность и размежевание с Россией захватывает все пространство современного интеллектуального воображения, не оставляя даже мысли о попытке организации собственного культурного пространства и его экспансии в ту же Россию на русском языке, равно как и на украинском. Сторонники независимости не в состоянии даже подумать о том, что для культуры независимости не бывает, и что лучший способ ее сохранения, это экспансия в иные культуры.

Что для нас Киевская Русь?

Что значит возродить Киевскую Русь? Что из нее можно почерпнуть?

Прежде всего это возрождение городской культуры. Возрождение центров культурного, научного, экономического развития, вокруг которого можно организовывать инфраструктуру, в конечном итоге служащую и сельскохозяйственной сельской культуре. Организовывать же сельскую культуру без городской вообще не имеет смысла.

Далее, это возрождение своей глубинной автохтонной культуры как символического и смыслового пространства, безотносительно к языку или национальному содержанию. Национальное содержание вообще является лишь моментом политического завоевания независимости. После этого наступает период задавать себе более основательные и последовательно более глубокие вопросы. Если же непредвзято рассматривать историю, то окажется, что сделав украинский язык единственной основой культурного пространства, мы сразу же оказываемся отрезаны от целых эпох во времени и целых пластов культуры в смысловом пространстве самой культуры.

Культура Киевской Руси была многоголосой и многоязыковой. Перемещения племен, количество чужаков и языков было большее, нежели сейчас. Язык не имел такого значения, какое он стал иметь во времена Московской Руси. Мы наблюдаем сейчас ту же ситуацию. Распахивание границ, увеличение культурного обмена, всеобщая компьютеризация и интернетизация ставит вопрос не о языке, а именно о культуре вообще. Поэтому акцент культурного возрождения стоит переместить из области языковой, из области национальной в область культуры вообще, в область исторического содержания, в область символического пространства. Это та платформа, на которое только и возможно единство. Все другие платформы неизбежно ведут к распрям и, в конечном счете, к потере политической независимости, потере аутентичности самой культуры.

В Киевской Руси мы пытаемся увидеть именно культуру, используя современные политические инструменты. На Киевской Руси мы учимся отходить от книжной учености к науке живой, проектной, прагматичной. На Киевской Руси мы отслеживаем влияние Юга, которое теперь для нас существует как региональный аспект политической ориентации (см. работу "Геополитика, хронополитика и культурополитика Украины").