"ГЕОПОЛИТИКА, ХРОНОПОЛИТИКА И КУЛЬТУРОПОЛИТИКА УКРАИНЫ" (часть - 1)

В последнее время как-то сразу много людей заговорили об идентификации. И ладно бы это было в Киеве, здесь всегда об этом говорят. Но когда об этом заговорили во Львове, тут уж не до благодушия. Говорят-то о новой попытке не просто идентификации, но о конвенциональной идентификации для всей Украины, о том общем основании, на котором всех можно было бы объединить. И предвыборная ситуация здесь лишь повод в который раз поставить этот вопрос. Видать, опять киевские ученые и политические мужи прошляпили очередную смену вех, и подуло чем-то совсем еще неведомым.

Мне глубоко чужда европейская или евразийская позиция, но не в том смысле, что я примыкаю к какой-то пространственно третьей позиции. Азия мыслит пространством, Европа - временем. Поэтому, когда мы говорим о принадлежности к Европе, то говорим это как азиаты. Европеец относит себя скорее не к Европе, но к некоторой эпохе, с которой он идентифицируется, к некоторой культуре, которую он приемлет и в которой обретает себя. Поэтому мое направление исследования - от пространственных определений - к временным и культурным: к эпохе и культуре. Много говорят нынче о многовекторности украинской политики, я попытаюсь это показать.

В пристальном всматривании в динамику и метаморфозы Украины важно улавливать не только пространственные ориентации, не только центры притяжения, но и направление во времени при этом, а также культурные ориентации (идеологию, конвенции, гипотезы). Речь идет не о геополитике, а выделении в отдельные направления для исследования хронополитику и культурополитику. Нынешние концепции генезиса и перераспределения культурного пространства, выступая в качестве научных гипотез, для Украины не годятся, если мы хотим вести исследования внутри своей культуры, а не чужой культурной традиции. Гумилевская концепция не показывает ни то, как возрождать попранную культуру, ни как создавать новую: она обращена в прошлое, а нам нужно будущее. Мы попытаемся показать, что внутренняя гео- хроно- и культурополитика приобретает не только концептуальное значение, но и содержание внешней политики.

Прежде всего, в геополитической ориентации Украины вместо этногенеза (Гумилев) следует рассматривать этнокультурогенез (Герасимчук), и это принципиальное положение для Украины. Лесь Герасимчук говорит, что если Россия связывает ориентацию этногенеза идеологически с вектором "Запад - Восток", то Украина свой этнокультурогенез рассматривает не как идеологию< http://xyz.org.ua/discussion/ideology.html>, а как культуру, и располагает его по вектору "Юг - Север". Россия распространяет свою идеологию не только на русскую, но и на все составные культуры Федерации, при этом не производя собственно внутреннего отличия и самой идентификации русской культуры как отдельной и особой. И такое отсутствие культурной идентификации позволяет скрывать самое культурную экспансию русской культуры в составные федеративные культуры России и не рассматривать российскую культуру как мультикультурное образование ни в качестве научной парадигмы, ни в качестве государственной идеологии, ни в качестве духовной конвенции интеллигенции.

Украина свой этнокультурогенез вынуждена постоянно противопоставлять российскому идеологическому этногенезу ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО РОССИЯ СКРЫВАЕТ ЭТУ НЕИДЕНТИФИЦИРОВАННУЮ ПОЗИЦИЮ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ ВНУТРИ СВОЕЙ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАТИВНОЙ ИНТЕГРАЛЬНОЙ ИДЕОЛОГИЧЕСКОЙ ПОЗИЦИИ. Постоянно идущие культурные рефлексии Украины восполняют перманентное отсутствие таких рефлективных идентификаций среди федеративных составных культур Федерации. Иначе говоря, Украине чтобы выжить в культурном смысле, необходимо постоянно производить рефлексию и идентификацию относительно русской культуры в частности и ее интегративного идеологического российского варианта Федерации вообще. Нет российской культуры. Есть русская культура и ее интегрирующее федеративное идеологическое содержание, где просто не производится внутренняя идентификация составных культур, и вопрос мультикультурности отбрасывается изначально. Это и есть самый мощный и взрывной конфликт внутри России (замеченный Солженицыным), и самый мощный инструмент культурной идентификации для Украины. Или же Россия начнет признавать мультикультурность своей культурной позиции, или ее ожидает мощный культурный раскол, не в последнюю очередь потому, что Украина свою мультикультурную позицию собирается укреплять и развивать.

Более того, то что в Украине называют "ментальностью", подрывает исключительно национальное содержание культуры из глубины самой украинской культуры, как только мы становимся на позицию хронополитики, то есть бросаем взгляд во время. Украинская культура как таковая вынуждена в себе содержать различие в координатах не столько географических, сколько в координатах культурных центров стремления и временной идентификации ментальности. Именно поэтому украинская культура не есть настолько привязана к национальному содержанию, как это кажется на первый взгляд. Навязшая в зубах "ментальность" означает совершенно несовпадающий с национальным содержанием и постоянно производимый интеллектуальный выбор культуры в географических, временных и центростремительных культурных координатах.

Ментальность означает отсутствие однозначной национальной идентификации. Это означает, что культура не только различных регионов может быть разной в национальной ориентации, но и культура городов и сел одного и того же региона может быть разной. И эта разница удерживается чем-то большим, нежели только пространственной принадлежностью или национальным содержанием. Ментальность в культуре означает, во-первых, временной выбор (выбор исторической эпохи идентификации) и, во-вторых, выбор стремления как выбор способа и направления не только мышления, но и конкретных поступков в области социальной организации. Это последнее трудно объяснить просто целью ориентации: стремление есть культурная направленность на выработку предложений преимущественно организационного или преимущественно культурного характера.

Скажем, Ивано-Франковск можно вполне считать литературным центром, но его никак нельзя рассматривать как центр выработки политических или экономических решений. Львов можно рассматривать как культурный и религиозный центр, а в периоды социальных пертурбаций - даже как центр выработки политических решений, но его нельзя рассматривать как центр производства экономических или политических решений в периоды относительного социального спокойствия. В то время, как скажем, Днепропетровск или Донецк можно рассматривать как центры выработки экономических решений. Сам же Киев остается исключительно политическим центром.