"ГРАЖДАНСТВО КИЕВСКОЙ РУСИ" (часть - 4)
В этот период как раз и происходит гонение на философию. Ведь она в принципе не могла в тех условиях поставить вопрос о вере и знании. Ответ был предрешен в пользу православной веры. И тем не менее, философия духовно-академическая была иногда довольно передовой.
Петербургская духовная академия. Ф.Ф.Сидонский, сделавший первые шаги в направлении к серьезной философии, поставивший вопрос об истинности знаний, но в конце концов предпочел рясу философии после изгнания из академии. Новый шаг к философии как науке был сделан В.Н.Карповым, который вынужден был постоянно маневрировать и не оставил после себя учеников.
Хотя у нас и не получилось, строго говоря, православной философской школы, но Петербургская академия задала общий тон. "Кутневич, профессор Московской академии, учитель Голубинского, и Скворцов, профессор Киевской академии, учитель Карпова, Михневича, Новицкого, Гогоцкого, - оба были воспитанниками Петербургской академии." (9, 183)
Московская академия. Ф.А.Голубинский - неплохой философ, хотя и апологетического толка, но не оставивший не только учеников, но и произведений.
Киевская духовная академия, оживившаяся после преобразования 1819 года. И.Скворцов философ столь мало одаренный, сколь и консервативный. П.С.Авсенев - философ живого ума, неподдельного религиозного чувства, последователь психолога Шеллинговой школы Шуберта. "Михневич, Новицкий, Гогоцкий - магистры разных выпусков Киевской духовной академии - перешли: первый в Одессу в Ришельевский лицей, второй и третий - только в 1834 году стараниями Уварова открытый Университет св. Владимира." (9, 200). Михневич - однокурсник Авсенева, Гогоцкий - ученик Авсенева).
О.М.Новицкий развивал философию уже как науку. От Гегеля возвращается к Канту. 3анимается литературной деятельностью. С.С.Гогоцкий критикует Канта и вплотную подходит к Шеллингу и Гегелю. Здесь же можно отметить натурфилософию М.А.Максимовича, последовательного шеллингианца М.Г.Павлова, первого ректора Киевского университета.
Все это показывает, что в результате многих попыток начинали складываться философские школы, появляться философские традиции и рождаться довольно серьезные философы. Это происходило вопреки политике правительства, вопреки сопротивлению отцов церкви. Но не суждено было философским традициям получить характер преемственности.
Дальнейшая судьба философии оказалась связана с отношением к ней высшей власти. М.Л.Магницкий, угадывая волю Александра, его властью начал вытравливать философию из университетов. Вступление на престол Николая Павловича несколько изменило ситуацию. Министром просвещения был назначен С.С.Уваров. Он развил поистине титаническую деятельность, но главной его задачей было подчинить образование государю, примирить самодержавие и науку, в результате чего он кончил бесславно. Его заменил Ширинский-Шихматов, который довел до логического конца половинчато проводимое Уваровым, и в 1850 году уничтожил кафедру философии и прекратил ее преподавание. "Преподавание остальных наук было взято под усиленный надзор - деканы следили за профессорами, ректор, не несший профессорских обязанностей, - за деканами - и строго регламентировано." (9, 257).
Тут уже не до преемственности. Дальше философия могла развиваться лишь вне университетов или в форме литературы, что в России и произошло. Интеллигенция вынуждена становиться в оппозицию правительству.
В этом историческом контексте становятся понятны те идеи, которые высказаны В.И.Вернадским в курсе изложения истории науки в России по вопросу о непрерывности научного творчества, его преемственности и традициях.
Вернадский высказывает ту мысль, что на протяжении всей истории науки русским ученым приходилось не столько заниматься наукой, сколько отстаивать элементарные условия для занятия наукой, т.е. заниматься политикой, хотя сама наука "должна стоять выше партий." Он говорит, что в политической борьбе у нас не охраняются вечные интересы науки. Век ХIХ есть век постоянной борьбы правительства с обществом, и все тяготы этой борьбы ложились на плечи ученых. Общество не относилось к науке всерьез. "Даже еще в проекте университетского устава ХХ в. была сделана попытка рассматривать университеты только как учебные, а не ученые учреждения." (2, 70).
При непрерывности научного творчества в России, в ней совершенно отсутствуют традиции и преемственность. "Не традицией и не преемственностью поддерживалась непрерывность хода научного развития в России; она достигалась тем, что в стране постоянно возникали новые ростки научной мысли и научной деятельности, заменялись погибшие. Эти ростки всходили на неблагоприятной почве, часто гибли при самом своем зарождении, но брали своим количеством и непрерывностью появления. Процесс шел, как стихийный природный процесс: рост научной работы поддерживался постоянным перевесом рождения над смертью." (2, 71).
Всегда находились люди, которые в любых условиях могли получить хорошее образование и которым "дорого было научное искание само по себе, вне всяких практических приложений или личных выгод." (2, 71). Такой отрыв науки от практики был результатом того, что наука не порождалась зачастую экономической необходимостью; и это была еще одна причина отсутствия преемственности - у нее не было экономической основы.
Но как же сохранялась преемственность? Парадокс. Эти самые ученые постоянно воссоздавали дома движение науки в Европе. "Неуклонно и постоянно они находили питавшие их корни не столько в своей стране, сколько на 3ападе, где давно уже создавались очаги преемственной работы." (3, 71-72). То есть поскольку европейское движение воссоздавалось в России, постольку и европейская преемственность таким образом гарантировала преемственность российскую, при всех сменах веяний и гонениях в ее науке и философии.
Клипы видео и тексты